«Инновационная экономика – это джаз»

Российская экономика сегодня находится на перепутье. После краха СССР она ушла от традиционной формы существования, а к инновационной – той, по которой живет современный мир, – пока не пришла. Можно ли поставить отечественную экономику на инновационные рельсы? Что для этого делает государство? И каковы будут последствия, если перехода не случится? Наш собеседник – доцент кафедры менеджмента Тверского государственного технического университета Сергей СЕМЕНОВ

 

ВСТУПЛЕНИЕ В ВТО – ЭТО ХИРУРГИЧЕСКОЕ ВМЕШАТЕЛЬСТВО

 

– Российская экономика болела давно, а вступление в мировое экономическое пространство – ВТО – обнажило старые проблемы.

Еще толком не освоив «традиционные» экономические модели серийного и мелкосерийного производства, а уже надо срочно осваивать «доселе невиданную» – инновационную модель экономики.

Вступив в ВТО, Россия встала перед выбором: по какому пути идти. Или быть полноправной частью мировой экономики, или стать площадкой для экономик других стран.

– Так ли вступление России в ВТО было необходимо? У этого события было много противников.

– Противником мог быть лишь тот, кому хорошо живется в условиях бюджетного распределения денег, т.е. в условиях госзаказа, постоянных субсидий, преференций и монополий. Сегодня единственный выгодный бизнес в России – дележ бюджетных денег. Посмотрите: весь крупный и средний бизнес так или иначе строится вокруг бюджета. Градообразующие предприятия сидят на госзаказе или в особых условиях. А малый бизнес, как правило, строится около крупного бизнеса, «помогая осваивать» бюджетные деньги.

 В целом в той или иной форме вся российская экономика сегодня сидит на шее у государства. Однако социализм кончился, и эта схема в условиях мировой экономики не работает.

И либо мы играем по правилам инновационной экономики, либо экономики не будет совсем. Правда, в этих правилах тоже есть выбор. Либо российские предприятия производят конкурентоспособную продукцию, либо на их месте появятся иностранные предприятия для производства этой продукции. Не трудно догадаться, что во втором случае ни российская наука, ни российское образование уже не потребуется.

– По каким принципам жила «традиционная» экономика? И почему нельзя продолжать работать как раньше?

– Под «традиционной» экономикой здесь понимаются модели, основанные на массовом, серийном и даже индивидуальном производстве. Все они основаны на изучении и удовлетворении спроса. Изученный спрос на товар формулировался в виде задания на проектирование и производство.

На основе этого задания, с заранее выделенным финансированием, проводились научно-исследовательские работы (проводимые в НИИ), опытно-конструкторские работы ( проводимые в КБ). Результатом проектирования был комплект документации, по которому завод и производил товар. В итоге товар возвращался на рынок, где изучался спрос. Частный случай «традиционной» экономики – плановая экономика. В СССР вопрос, чего и сколько производить, решался централизованно.

Товары, произведенные по такой цепочке, никогда и ни при каких условиях не могут конкурировать с товарами, произведенными по инновационной цепочке.

 

ЭКОНОМИКА ДЛЯ СОВРЕМЕННЫХ ЛЮДЕЙ

 

 – А в чем суть современной мировой экономики?

– Она инновационная, глобальная и основана на общем информационном пространстве.

Глобальной является и конкуренция. Если местные предприятия не могут производить конкурентоспособного товара, то сначала на прилавках исчезнут местные товары, затем исчезнут сами предприятия, затем учебные заведения, затем научные организации и так дальше. «Но свято место пусто не бывает». За импортными товарами, появятся иностранные магазины, потом иностранные предприятия. А вот все остальное появится вряд ли. Зачем рабочим рукам наука и образование?

Эта «диффузия» уже идет давно, где явно, а где незаметно. Например, в нашей «отечественной» колбасе говядина аргентинская, свинина – бразильская. Не редкость сельхозпродукты (картошка, морковь и т.п.) из-за далекой заграницы. Редка отечественная техника без импортной начинки.

За «железным занавесом» то, что мы производили, сами же и потребляли. Выбора не было, даже если качество товара не устраивало: конкуренции-то никакой! Теперь выбор есть. Как только открылись границы, в страну хлынул поток разнообразных товаров. Современный потребитель может выбрать наиболее подходящий для себя продукт, и, как правило, это импортный товар. Но и в отечественном товаре оказывается мало что отечественного.

Главным понятием экономики становится «конкурентоспособность». Если не производишь конкурентоспособного товара, тебя рано или поздно заменит зарубежный аналог. И тогда твоему предприятию конец.

Поэтому единственный путь оздоровления российской экономики – это ее переход в инновационное русло.

– В чем главное отличие инновационной экономики?

– Как уже было сказано выше, она перевернута относительно «традиционного» подхода: сначала появляется товар как результат достижений науки и техники, а затем уже на него формируется спрос.

И это принципиально меняет все.

Основанием для начала проектирования и производства является научно-техническая идея, новинка (инновация), о которой потребитель ничего не знает. Поэтому задание на инновацию потребитель (формирователь спроса) выдать не может. А именно инновации лежат в основе конкурентоспособности товара в современной экономике. Поэтому так привлекательны импортные товары, в них есть то, о чем потребитель не знал и не мечтал.

– А что такое инновация?

– Это любое реализованное экономически обоснованное изменение, дающее конкурентное преимущество. Эти изменения могут относиться не только к функциям и свойствам товаров, но и ко всем элементам цепочки создания и сбыта товара (производственные, технологические, рыночные и т.п.). Но ключевым элементом экономики является именно инновационная идея, воплощенная в товаре. Если нет конкурентоспособного товара, то все остальные инновации теряют смысл.

Это изменение может продвигать только человек, хорошо разбирающийся в проблеме.

«Традиционная» модель «научно-исследовательский институт – конструкторское бюро – завод» длительная по времени и крайне не гибкая к изменениям на рынке. Этот товар – от сапог до самолетов – фактически выражал представление потребителя о новом продукте и его свойствах. Но потребитель не обязан разбираться в достижениях науки и техники, и он никогда не сформулирует по-настоящему инновационное предложение.

А что в конечном счете выберет тот самый потребитель? Разумеется, лучший товар. Им всегда оказывается товар с инновационными решениями. Пример: машинистка не придумает компьютер, она будет постоянно усовершенствовать пишущую машинку. Но с появлением компьютера она сразу же пересядет за него, ведь это гораздо удобнее.

Инновационную экономику строят не потребители, а профессионалы, изобретали, креативщики. А задача покупателя – выбирать. И он выберет товар с новыми, лучшими потребительскими свойствами.

– А возможен ли плавный переход от одной модели к другой?

– Скорее нет, чем да. Слишком разная философия этих моделей.

На входе инновационной цепочки сотни идей. Из них до производства дойдут единицы. Завод будет оплачивать эти сотни идей? Однозначно, нет.

Проектированием инновационного товара занимаются инновационные компании, а раньше этим занимались НИИ и КБ. Но этих структур уже нет, или они на грани вымирания. Да и работая за зарплату не очень-то поизобретаешь. Раньше конкуренция была на уровне товаров, а сейчас на уровне интеллектуальной собственности, задолго до производства.

Да и вообще в старой модели нет инфраструктурных элементов, без которых не может существовать инновационная экономика.

– Чем характеризуется современная российская экономика?

– Она и не традиционная, и не инновационная, а по-прежнему сырьевая. В России, к сожалению, все строится вокруг продажи ресурсов. Как известно, СССР распался, когда цена на нефть была опущена в десять раз ниже нынешнего уровня. И все – у страны не стало бюджета. Полноценное производство в СССР, несмотря на расхожее мнение, отсутствовало. Чтобы сохранить предприятия, государство максимально их поддерживало субсидиями и госзаказами. А если идет госзаказ, о конкурентоспособности не может быть и речи. При попытке государства отойти в сторону предприятия закрываются. В той же Твери закрылась масса фабрик и заводов, а оставшиеся переживают тяжелые времена. А впереди маячит очередное снижение мировых цен на нефть…

Но, как всегда, революции в России идут сверху. Правительство понимает ситуацию и делает шаги по формированию инновационной экономики. Проблема в середине и внизу. Это полное непонимание происходящих процессов и путей выхода из тупика.

– Государство, судя по всему, старается приучить всех – от промышленных предприятий до детсадов – к «самофинансированию»?…

– Государство, в конце концов, не в состоянии всех содержать. На его шее и так «сидит» бюджетная сфера и социальная сфера, космос, оборона, так еще надо «тянуть» и промышленность. Это было возможно только при очень высоких ценах на нефть. Все чаще слышны призывы правительства к предприятиям о конкурентоспособности и эффективности. А недавний закон «О деятельности, приносящей доход» призывает и бюджетные организации хотя бы к частичной самоокупаемости. Государство таким образом пытается расшевелить экономику.

– Вы поддерживаете этот посыл?

– Я считаю, что другого пути нет. Бюджетная сфера построена на принципе, когда от труда работника не зависит его благосостояние. Поэтому, как и в плановой экономике, у людей нет заинтересованности. А отсюда – и неэффективность деятельности. На мой взгляд, тот, кто хочет жить лучше, должен сам думать, откуда берутся деньги. Вступление в ВТО, по идее, должно разбудить Россию. Социалистическую систему, о которой многие жалеют, уже не вернуть. А так, как есть, продолжаться не может. И будет еще хуже, если каждый не начнет осознавать и понимать необходимость кардинальных перемен. Проблема перезрела: на прилавках почти нет отечественного товара.

– Когда современный мир перешел на инновационную экономику?

– Пожалуй, лет 40 назад. Общеизвестный пример – это Стив Джобс. Компьютерная компания IBM работала «по старинке», ориентируясь на спрос, и выпускала электронно-вычислительные машины. А Джобс и его друг в гараже сделали компьютер, который предложили рынку. В итоге через несколько лет IBM попала в очень трудное положение.

Это яркий пример «переворачивания» экономики, когда покупатель проголосовал за инновационную продукцию. Вопросы конкуренции – основа инновационной экономики – заставляют ум работать. Современный рынок завоюет не тот, кто удовлетворит спрос, а тот, кто лучше придумает новый товар. А для России это получилось как шоковая заморозка, когда мы вступили в ВТО. Тогда стало ясно, что мы не умеем производить конкурентоспособную продукцию.

 

«ХОТЕЛИ КАК ЛУЧШЕ…»

 

– Наше государство осознает неизбежность перехода к инновационной экономике?

– В основном да. Есть «Стратегия инновационного развития России до 2020 года», над которой работали тысячи человек. Там отдельная глава посвящена понятию «Инновационный человек». Основной посыл состоит в том, что люди уже с детского сада должны сами думать, чем заниматься и в чем себя проявлять.

Маслоу на вершину своей «пирамиды потребностей» поставил самовыражение – работу, которая доставляет удовольствие и одновременно тебя кормит. Так вот, инновационная экономика стремится именно к этому. Есть разные подходы к отношению человека и его профессиональной деятельности. Фредерик Тейлор в середине XX века писал об «интеграции человека и предприятия», когда успешность человека эквивалентна успешности, например, завода, где он работает. Современную модель – производственной демократии – придумали американцы. Согласно ей, все сотрудники могут участвовать в принятии любых решений, и весь коллектив берет на себя ответственность за судьбу предприятия.

Есть расхожая фраза: традиционную экономику можно сравнить с оркестром, играющим по нотам. А инновационная экономика – это джаз, где каждый мастер импровизирует.

– Как существует инновационная экономика в Европе и США?

– Она создает возможности. Государство кровно заинтересовано в конкурентоспособных предприятиях, и оно создает «правила игры», при которых всем выгодно производить инновационную продукцию. Это большой комплекс мер, но итог мы видим на рынке.

Например, инновационный бизнесмен может получить беспроцентный кредит или аренду офиса на особых условиях. Постоянный приоритет – поддержка инновационной деятельности. В европейский бизнес-инкубатор люди приходят с пустыми руками, только с идеей. Из нее тебе помогают сделать бизнес (дают офис, компьютер, кредиты). При этом твой успех и жизненный уровень напрямую зависит от твоих усилий. Активная жизненная позиция заставляет тебя учиться, развиваться, самому создавать новые рабочие места. В инновационной экономике есть место людям с разными типами потребностей: кто хочет – руководит, кто хочет – подчиняется.

Инновационная экономика раскрепощает людей.

– Как в России на практике реализуется «Стратегия инновационного развития?»

– К сожалению, наше законодательство «заточено» под старую систему. С одной стороны, оно декларирует переход к инновационной экономике, а с другой – нормативная база делает инновационную деятельность невозможной. Например, малое инновационное предприятие, создавая интеллектуальную собственность, с первого дня обязано платить налоги, не получив еще за свой труд ни копейки. Нет системы оценки и продажи результатов интеллектуальной деятельности. Нет никакой поддержки по экономическим расчетам, подготовке проектов, рыночным вопросам и многому другому. Инноватор все должен уметь делать сам.

При этом нормативная база не учитывает, что здесь не пивом торгуют, а генерируют инновационные идеи. Ты обязан в первую очередь заниматься производством, а уже после работы что-то изобретать. Производственная деятельность действительно при этом поддерживается. Реализован принцип «Я изобретатель. А еще я валенки шью». В итоге в России ученые и конструкторы сидят без денег, а заводы – без проектов. По сути, наши шаги к инновационной экономике напоминают «культ карго», когда туземцы из палок и веток делают самолет и молятся на него, чтобы он принес им много хороших и полезных вещей. Делаем все вроде «как у них», но ничего не выходит. Например, инновационному предприятию нельзя попасть в бизнес-инкубатор. У него нет бизнес-плана и других производственных атрибутов. Нет постоянного дохода – ты в инкубаторе не интересен. И такие нестыковки – повсюду.

– А как должно быть?

– Инновационный проект – это треугольник интересов. Один угол – инноватор. Он создает идею. Второй угол – инвестор. Он вкладывает деньги в идею, перепродает ее и берет процент за риск. Третий угол – предприятие. Оно покупает проект вместе с правами и рассчитывается с инвестором. Этот цикл жизни можно пройти, только убедив инвестора, поэтому он становится ключевой фигурой в новой экономике. Но пока инвесторы плохо разбираются в инновационных разработках, не хотят рисковать. Поэтому и потока проектов нет. В итоге каждый угол треугольника существует пока сам по себе. А конкурентоспособный продукт может родиться только при учете интересов всех сторон.

 

ПРАВА НА ХЛЕБ БУДЕМ ПОКУПАТЬ У КИТАЙЦЕВ

 

– И самое главное. Есть бомба, которую никто не видит. Что такое конкурентоспособность в инновационной экономике? На каждом шагу деятельности предприятия создается (или приобретается) интеллектуальная собственность, которая переводится в нематериальные активы. Они составляют 80-85% капитализации предприятия, т.е. все конкурентные преимущества защищены патентным правом задолго до производства продукции. А на российских предприятиях нематериальные активы – это в лучшем случае антивирус Касперского. Все остальное – это никак не защищенные «вековые традиции производства»

Это значит, что любое российское предприятие при попытке что-то улучшить в своей продукции неизбежно столкнется с тем, что все новинки уже запатентованы иностранными конкурентами. И конкуренция уже будет происходить в зале международного суда.

Многие фирмы выкупают интеллектуальную собственность только затем, чтобы конкурент не смог производить эти товары. Известно, что Китай заявил: к 2050 году он намерен владеть всей интеллектуальной собственностью на планете. Суть бомбы в том, что, если захочешь быть действительно конкурентоспособным – ничего уже не изменишь, все защищено. Заезжий «китаец» сможет запретить нам, например, выпекать хлеб.

Поэтому Россия так привлекательна для иностранных инвесторов: мы для них «легкая добыча». Часто бывает, что инвестор приходит – и закрывается какое-то местное производство. Выпускники наших вузов становятся все менее востребованными, в итоге мы теряем и науку и образование. Своим бездействием мы ставим нашу экономику в очень трудное положение, если цены на ресурсы упадут.

– Почему тогда вокруг не бьют в колокола?

– На мой взгляд, потому что нет реального понимания проблемы, причем тотальное. Для некоторых чиновников угроза ликвидации промышленности, сокращение науки и образования – из разряда «это будет послезавтра». А промышленники, вместо того чтобы кардинально изменить подход к производству, ходят с шапками и просят денег: забор построить, крышу поправить. Инвесторы в свои игры играют.

Меж тем «жареный петух» уже и кукарекнул и клюнул куда надо. Пора просыпаться.

Истинные проблемы – это отсутствие инновационных проектов. Только с их обретением можно реанимировать российскую экономику.