Прежде всего – дух

Что может возродить территорию между Москвой и Санкт-Петербургом

 

Сердце России, пространство между Санкт-Петербургом и Москвой, как ни странно, уже много десятилетий является самой бедной и запущенной территорией. С начала XX века отсюда «вымывался» человеческий ресурс. Сегодня мы беседуем с историком и политологом Геннадием Климовым о перспективах возрождения скудных земель Тверской, Новгородской и Псковской областей. Геннадий Климов – один из авторов книги «Пособие для будущего президента», популярного пособия по территориальному маркетингу. Проблемы возрождения территорий знакомы ему, что называется, изнутри

– Когда едешь по федеральной трассе «Россия», видишь по обочинам дороги очень депрессивные картины: разрушенные дома, разбитые коровники, деградирующее местное население. Сразу начинаешь представлять, что думают по этому поводу западные туристы, едущие в автобусах из Москвы в Санкт-Петербург… Как по-вашему, почему так сложилось?

– Пространство между Москвой и Санкт-Петербургом вообще и в частности Валдайская возвышенность – это главный водораздел Европы, место, где при отступлении ледника зародилась северная цивилизация, определившая культуру всех индоевропейских народов. Эта земля требует к себе особого отношения. Я часто бываю в небольших краеведческих музеях в здешних городках и поселках и вижу сохранявшиеся еще до конца XIX века следы этой культуры – вышивки с арийскими свастическими узорами, льняные одежды тончайшей выделки, сравнимые с легендарным виссоном.

Проблема в том, что наша древняя цивилизация была деревянной и не оставила следов, в отличие от более поздних античных цивилизаций Средиземноморья. И даже то, что оставалось от Древней Руси, истреблялось всю эпоху после Петра I как «варварское», немодное.

В советское время эта местность оказалась зажата между двумя столицами-мегаполисами, Москвой и Санкт-Петербургом, которые вытянули отсюда все ресурсы, прежде всего людей. Вы знаете, например, что родители Президента РФ Владимира Путина – уроженцы тверского села Поминово. Если покопаться, то отсюда – из Тверской, Псковской, Новгородской областей – приехали дедушки и бабушки почти всех, кто считает себя сегодня «коренными москвичами».

– Есть ли шанс вернуть людей на эту территорию – ведь места для жизни просто замечательные: леса, озера, мягкий климат?

– Видно, как сегодня уже начинает срабатывать обратный эффект. В Москве и Санкт-Петербурге жить стало некомфортно, и люди хотели бы вернуться к своим корням. Но есть проблема обжитости. Те, кто привык к городскому комфорту, с удовольствием наблюдают за природой с протоптанной (а лучше – асфальтированной) дорожки. Бороться за существование у них желания нет.

Однако у этой территории, как ни у какой другой, есть шанс быстро интегрироваться в Европу. Это возможно в первую очередь благодаря скоростным дорогам. В городе Бологое останавливается поезд «Сапсан». Два часа до Питера – и можно пересесть на скоростной поезд «Аллегро» до Хельсинки. Скоро (по крайней мере, мы на это надеемся) будут построены высокоскоростная железнодорожная магистраль и скоростной автобан, которые войдут в панъевропейский транспортный коридор, связывающий Север Европы с ее Югом.

И люди – тверитяне, новгородцы, псковитяне – это потомки вольных жителей городов, примыкавших к городам-республикам Ганзейского союза. Россия могла бы использовать этот ресурс в программе «Европа регионов». Современная Европа, с упраздненными границами, успешно выстраивает отношения на этом уровне: Эльзас французский и Эльзас немецкий, альпийские государства сообща развивают свои бренды.

Северо-запад России также участвует в разного рода межгосударственных программах по линии Еврокомиссии, интегрируясь с Прибалтикой и Финляндией. Известно, что жителям этих территорий без разговоров выдаются долгосрочные финские шенгенские визы. Но вот внимания на уровне российского руководства явно не хватает. В данный момент «коренные» русские земли наиболее отсталы и в социальном, и в экономическом отношении.

– Вы не раз выказывали негативное отношение к проекту расширения Москвы и говорили о том, что столицу надо перенести. Куда – в Конаково, Бологое, на Валдай? Или уж сразу на станцию Дно Псковской области – недаром же там отрекся от престола император Николай II?

– Да уж, как писал Самуил Маршак: «Сегодня на станции Дно потеряно место одно». Помните: «Дама сдавала багаж»? Есть такая литературоведческая версия, что под «дамой» детский поэт имел в виду Россию… А если серьезно, 20 лет назад активно обсуждался проект «двуглавой столицы России», равномерного распределения государственных институтов на оси Москва – Санкт-Петербург. Об этом писал еще покойный академик Дмитрий Сергеевич Лихачев. В нашей стране деньги следуют за властью, а население – за деньгами, и подобное решение могло бы помочь возродить эти места.

Если раньше существовали технические трудности, то при современных средствах связи и скоростном движении их просто нет. Правительство, скажем, могло бы расположиться в Твери, парламент – в Новгороде и т.д. Что-то, безусловно, осталось бы в Москве, например банки. Там же собираются создавать всемирный финансовый центр…

Решение о расширении Москвы – сиюминутное, возможно, принятое не без участия крупных земельных собственников, которые хотят капитализировать свои владения. Так сказать, короткие деньги при коротком уме. Подобные решения надо принимать не из сиюминутных соображений, а исходя из прогнозов на будущее, основываясь на интересах возрождения России.

Оживление этой территории могло бы стать «окном в Европу». Повысился бы уровень жизни, ее качество, появился бы социальный оптимизм. А там, глядишь, к нам потянулись бы мигранты не только из Средней Азии, но и из Финляндии и Швеции.

– А хватит ли у российской власти политической воли на такие нетривиальные шаги по пути государственного переустройства?

– Иллюзия, что в России может появиться царь масштабов Петра I. В наших исторических реалиях это уже невозможно. Власть, с одной стороны, излишне централизована, а с другой – ее вертикаль уже не работает. От этого множество проблем.

– Что надо сделать в первую очередь?

– Конечно, нужны специальные проекты по популяризации образа России за рубежом. Но главными агитаторами должны быть люди. Бесполезно зомбировать население по телевидению, от этого в обществе лишь нарастает социальная апатия со всеми вытекающими последствиями – алкоголизмом, падением рождаемости, сокращением продолжительности жизни.

Посмотрите, мы завозим среднеазиатских гастарбайтеров на самые низкоквалифицированные работы, в то время как из России уезжают талантливые молодые ученые: выпускников физического факультета МГУ с 3-го курса пасут иностранные вербовщики, и, в принципе, почему бы им не уехать, если на родине для них нет достойной работы? Сколково обернулось лишь проектом в сфере недвижимости и огромной «черной дырой» для российского бюджета.

Я не перестаю говорить, что приоритетом для российской власти должна стать культура. Грузин Сталин понимал, как важно создать культуру, которая была бы гордостью государствообразующего народа страны. При нем лучшие силы интеллигенции, причем часто евреи по национальности, были брошены на «создание народной культуры». Ансамбли «Березка», хор Пятницкого, песни Матусовского и Дунаевского… Все это было, конечно, лубком, но лучшего до сих пор нет как нет.

Проект по возрождению глубинной исторической эстетики русской нации был бы мощным прорывом в будущее. Но у нас пока просто пугаются самого слова «русский».

– Проблема в том, что если возрождение эстетики будет идти от государства, то это сразу вызовет отторжение – у нас умеют испортить любое благое начинание. Как не приживаются новые праздники, даже такие хорошие – вроде дня Петра и Февронии, объявленного Днем любви и семьи…

– Культуру невозможно навязать. Но это не значит, что нельзя осуществлять умное управление ею. Неэффективным все, что исходит от государства, является потому, что в первую очередь любую идею подхватывают конъюнктурщики, думающие лишь о том, что бы на этом украсть.

Есть умные люди, которые любят этот край, например, профессор Валерий Расторгуев. Вот на таких людей и надо делать ставку. Без участия государства, однако, не обойтись. Волонтеры не могут поднять такой глобальный пласт проблем, участие гражданского общества может быть лишь частью.

Я тоже не верю в способность нашего нынешнего государства возродить Россию. Но есть человеческие предположения, и есть Божий промысел. Для России сегодня самой главной бедой является массовый атеизм простого народа. Сегодня заметно, как в России проводится умышленная политика разрушения религиозного сознания. Этому служат и атаки на патриарха Московского и всея Руси Кирилла, и провокации вокруг храма Христа Спасителя с девушками из Pussy Riot и исками Общества защиты прав потребителей (ОЗПП). Понятно, кто за этим стоит и зачем это делает.

Не случайно христианство пришло на смену философии атомизированного общества Древнего Рима, погрязшего в индивидуализме, аморальности и лицемерии. Аналогичный процесс деградации общественного сознания происходит и сейчас. Причина сегодняшнего научно-технического превосходства США лежит в процессах, которые проходили в ХХ веке, когда Рузвельт, Гитлер и Сталин соревновались в создании новой идеологии. Американская модель в большей мере опиралась на христианскую нравственность и консервативные семейные ценности. Это и определило исход геополитических сражений ХХ века. Чтобы выигрывать в этой геополитической войне, нашим противникам необходимо постоянно обращать россиян в атеизм. Если мы проявим волю к спасению, то общество неминуемо должно вернуться к религиозному сознанию.

– Возвращаясь к территории между Москвой и Санкт-Петербургом. Почему так важна сейчас она, а не те места, куда сейчас вбухиваются деньги, – Сочи перед Олимпиадой, Владивосток перед саммитом АТЭС?

– Ну, во-первых, с чего мы начали наш разговор. Это витрина России, и, когда люди, проезжая по главной дороге страны, видят какие-то кучи мусора вместо домов, разрушается образ всей страны. Сочи, Владивосток – это все же окраины. Я не понимаю, почему Президент РФ Владимир Путин, резиденция которого находится на Валдае, допускает, что ее окрестности в таком состоянии?

– Может быть, он никогда не ездил туда на машине?

– Скорее всего. Невозможно сразу преобразовать всю Россию, надо начинать с ключевых точек. Преимущество Путина в том, что он не допускает крайних взглядов. Он между демократами и консерваторами. Но, кажется, у него есть иллюзия, что все образуется, если не вмешиваться в процесс.

Я думаю, здесь какое-то отсутствие системного видения – опять же от атеизма. Кстати, вы никогда не задумывались, почему либералы-атеисты в России такие глупые? Такое впечатление, что они видят мир дискретно, только то, что хотят видеть. Впрочем, у чиновников, даже тех, что стоят на Пасху со свечками в храме, – та же проблема. «Наверху» не думают о завтрашнем дне России.

– Кто виноват – это ясно. Что делать?

– Поставить во главу угла культуру и религию. И все начнет получаться.